ЛОЗУНГАМИ АРКТИКУ НЕ ВЗЯТЬ
13 Мая 2014
В.И. БОГОЯВЛЕНСКИЙ, член-корреспондент РАН, д.т.н., профессор, заместитель директора по науке, заведующий отделом “Арктика” и лабораторией “Шельф”, Институт проблем нефти и газа РАН
В: Тема добычи углеводородов в Арктике в последнее время стала чрезвычайно популярной. Но ведь освоение севера началось уже давно…
Можно говорить, что Россия в значительной части своей территории северная – арктическая страна: больше 2/3 ее площади это вечная мерзлота. Границы Арктики можно проводить по-разному, но самая распространенная – Полярный круг. Есть и другие подходы. Кто-то использует административные границы, кто-то по типу растительности.
На суше Арктики мы (российская нефтегазовая промышленность) работаем с 60-х – 70-х годов ХХ века. В 1969 году началась разработка Мессояхского месторождения, которое дало газ по первому арктическому газопроводу городу Норильску и его предприятиям. Мы были первыми. В плане освоения Арктики главными конкурирующими территориями были Северный склон Аляски и северная материковая и островная зоны Канады – нефтегазоносные бассейны Бофорта-Маккензи и Свердруп, где также велись активные работы, но первый и единственный североамериканский арктический трубопровод, получивший название Трансаляскинский, начал работать только в 1977 г. Обо всей Арктике можно говорить, что это гигантская нефтегазоносная и угленосная провинция. Кроме этого, в российской Арктике открыто множество крупных месторождений полезных ископаемых, включая никель, медь, платину, золото, кобальт. Арктика обеспечивает России 96% добычи никеля, 100% платины, 95% кобальта, 55% меди.
Такие крупные нефтегазоносные бассейны как Западно-Сибирская, Волго-Уральская, Тимано-Печерская уже находятся во второй половине стадии освоения, когда наиболее значимые объекты, найденные еще в 60-х – 70-х годах, разбурены, на них открыты месторождения, которые сейчас находятся на завершающем этапе разработки. Среди них и гигантские месторождения планетарного масштаба – Уренгойское, Медвежье, Ямбургское. Длительное время почти 90% российского газа обеспечивалось этими тремя месторождениями, входящими полностью или частично в арктическую зону. Добыча нефти и газа в Арктике давно является основой экономического развития Аляски, Ямало-Ненецкого автономного округа, Ненецкого автономного округа, достигая в последние годы в двух указанных российских регионах по данным местной администрации, соответственно 83 и 98% валового продукта. По официальным данным доля доходов от нефтегазовой отрасли на Аляске в последнюю четверть века изменялась в диапазоне 68-91.6%, при этом колебания связаны с изменениями цены на нефть. Аляска – самый зависимый штат в США от нефтегазовой индустрии.
На ряде территорий Заполярья мощность зоны вечной мерзлоты превышает 1000 метров. Например, скважина Мархинская в Якутии доказаласуществование криолитозоны до глубины 1400 метров. Обширное распространение имеет и субаквальная палеомерзлота. В Канаде на ряде площадей нефтегазоносного бассейна Бофорта-Маккензи она достигает 600-737 метров, а на арктическом шельфе восточных морей России может быть и больше. Все это очень суровые условия. Они сложны и для строительства, и для любого другого вида хозяйственной деятельности, в том числе с точки зрения материальных затрат.
Если говорить о запасах нефти России (официально эта информация стала общедоступной с лета 2013 года), то в Арктике на шельфе в настоящее время открыто всего 2% запасов нефти страны, а 96% расположено на суше. Еще 2% на акваториях других морей – Охотского, Каспийского, Балтийского. Такая цифра требует обратить пристальное внимание, прежде всего, на сушу. Без сомнения, нужно заниматься Арктикой и другими акваториями, но не забывайте, что у нас 96% запасов и около 88-90% ресурсов нефти на суше. Сейчас на российском шельфе Арктики открыто всего 4 месторождения нефти, они находятся в Печорском море, близко к берегу. Одно из них уже разрабатывается – Приразломное. С 2003 года в Тазовской губе ведется добыча газа и конденсата из субаквальных залежей Юрхаровского месторождение. В прошлом году добыча газа превысила 38 млрд м3, а конденсата – 2,7 млн тонн. Благодаря разработке Юрхаровского месторождения Россия с 2005 г. является лидером добычи товарных углеводородов на акваториях Арктики, что продолжится и в будущем (рис.1). Однако даже при оптимистичных сценариях до 2025-2030 годов Арктика не даст больше, чем 20 млн тонн нефти в год. По сравнению с нынешней добычей – 523 млн тонн это меньше 4%.
Добыча углеводородов на шельфе Арктики.
Эксперты по вопросам освоения Арктики, говоря о ее гигантских запасах и ресурсах на многочисленных форумах и конференциях, невольно “разогрели” аудиторию и друг друга. В этой эйфории многие оказались в некотором заблуждении. На мой взгляд, нам нужно быть более конкретными и корректными в приводимых цифрах и прогнозах. В первую очередь руководству страны, крупных организаций и ведущим экономистам не стоит ожидать “большой нефти” с шельфа Арктики в ближайшие 10-15 лет. Жизнь настолько сложна и многообразна, что невозможно разработать и реализовать идеальные модели и сценарии развития нефтегазовой отрасли, в которых было бы учтено все, включая глобальные природно-климатические, экономические и другие процессы. Ни один из ведущих экспертов мира не смог спрогнозировать высочайшие темпы роста добычи сланцевых газа и нефти в США и Канаде, которые уже оказывают значительное влияние на экономику многих других нефтегазовых проектов, в частности на освоение Штокмановского месторождения в Баренцевом море.
В: Учитывая, что разведка и добыча на шельфе очень дороги, какой смысл мы вкладываем в эти 4%?
Кроме нефти на арктическом шельфе очень много газа. Арктика – в глобальном смысле – как на суше, так и на море огромный газоносный мегабассейн, даже на нынешнем уровне знаний. Я всегда говорил, что очень важно понимать: и в советское время, и в последние два десятилетия мы снимали сливки в прямом и переносном смысле слова. Мы в основном изучали и добывали нефть и газ из верхней части осадочного чехла. Средняя глубина газовых скважин в последние сорок лет была всего около 1,6 км. Средняя глубина нефтяных скважин растет и в последние годы она приблизилась к 2,7 – 2,8 км. Эти глубины являются верхней частью седиментационных бассейнов, а в мире уже открыты многочисленные месторождения на глубинах свыше 5-6 км. Рекордным по глубине является гигантское нефтяное месторождение Тайбер, открытое в 2009 г. в Мексиканском заливе. Предположительно залежь распространяется до глубины 12 км. Получается, что геологи еще не знают, а только предполагают, что у нас есть в Арктике на глубинах 4 – 6 км. Мы прогнозируем, что в Карском море на глубинах свыше трех километров существуют хорошие условия для нефтеобразования и нефтенакопления. Не сомневаюсь, что через 20-30 лет и по ресурсам, и по запасам мы будем называть совершенно иные цифры. Но пока не будут пробурены глубокие и сверхглубокие скважины, все эти данные так и останутся теорией, пусть даже и хорошо обоснованной. К сожалению, те скважины, которые бурил Газпром в Обской губе, в большинстве имеют глубину всего 1100 метров. Но и этой глубины оказалось достаточно для открытия крупных залежей сеноманского газа, являющихся основными газопродуцирующими объектами не только для Газпрома, но и нашей страны в целом.
Не вызывает сомнения, что почти все месторождения Южно-Карского региона многоэтажны, то есть содержат несколько залежей, расположенных друг под другом. Возьмите Уренгойское и многие другие. В них вместе с глубиной нарастает доля жидких углеводородов. На глубинах в 3-4 км, в т.ч. и на Университетской структуре, которая будет разрабатываться Роснефтью, мы предполагаем наличие жидких углеводородов. Мы бы рекомендовали на этой структуре бурить скважину не менее 4,5 км. Однако существует ряд условий, которые невозможно игнорировать. Во-первых, Карское море освобождается от льда всего лишь на 2 месяца. Доставить буровую, установить на точку, пробурить, провести испытания и уйти до появления льда – в таком графике можно пройти максимум два-три километра. Некоторые скважины в Баренцевом море в 80-х – 90-х годах бурились в несколько этапов, в течение нескольких лет. Это стоит дорого. Но то, что если скважина на Университетской структуре будет пробурена приведет к открытию как минимум крупного газового месторождения, у меня не вызывает никаких сомнений. На протяжении четверти века успех бурения в Карском море 100%, что обусловлено особенностями геологического строения и опытом российских геологов и буровиков.
Так что сейчас мы вкладываем деньги в будущее. Ведь даже с момента первых геолого-геофизических исследований до бурения на суше проходит 10-20 лет, с момента бурения скважины и открытия месторождения до промышленной добычи проходит еще около 10 лет, а на акваториях и больше 10 лет.
С учетом специфики ресурсной базы России я бы рекомендовал следующие основные направления развития ее нефтегазовой отрасли: рост объемов геологоразведочных работ на море и, особенно, на суше, на которой сосредоточены основные запасы и ресурсы нефти и газа; увеличение коэффициента извлечения нефти; развитие добычи сланцевой и тяжелой нефти; рациональное использование попутного нефтяного газа; первоочередное развитие нефтегазодобычи на суше и в переходных зонах суша-море Арктики.
В: Значит, есть время, чтобы предусмотреть максимум вариантов развития событий и минимизировать риски технологических катастроф.
Специалисты «Газпром ВНИИГАЗ» и ряда других организаций занимаются анализом всех международных регламентирующих документов и разработкой отечественных стандартов, регламентов и инструкций. Но ведь важно не только разработать нормативы и законы, нужно еще и соблюдать эти законы. И не только в природоохранной деятельности.
Изучение катастроф на мировом уровне позволяет сделать вывод, что одна из самых серьезных проблем это человеческий фактор. В Мексиканском заливе на месторождении Макондо в 2010 году произошла всем известная катастрофа – взрыв, пожар и гибель нефтяной платформы Deepwater Horizon. На завершающей стадии бурения скважины проводился цементаж забойной части. Цемент использовался недостаточно испытанный, стало понятно, что давление в призабойной зоне по-прежнему высокое, значит, цементная пробка пропускает и нужно предпринимать меры, чтобы улучшить цементаж. Эксперты, работавшие на платформе, видели, что гидростатические показатели не пришли в норму. И вместо выводов о плохом цементе в нарушение всех технических норм и регламентов, сделали выводы, что не работают датчики приборов...
Человечеству пока везет – еще не случилось катастрофы глобального масштаба. Техногенные катастрофы, связанные с добычей углеводородов происходят на мировом шельфе ежегодно: Мексиканский залив, Северное море, шельф Австралии, Каспий… На российском шельфе крупных аварий не было, потому что разработки не столь масштабны и активны, как во многих других регионах мира. Когда будут реализовываться современные широкомасштабные планы освоения акваторий Арктики, и на стадии геологоразведки, и тем более, когда начнут действовать транспортные потоки, вероятность драматических событий сильно возрастет, исключить полностью мы их не в силах.
В 2020 г. по планам компаний Газпром, Роснефть, Лукойл и других вывоз углеводородов из западной части арктической зоны России должен составить от 50 до 80 млн тонн. По нашим расчетам это потребует от 750 до 1100 танкеров. С учетом льдов, обледенения судов, полярной ночи и других возможных проблем сложность добычи и транспортировки нефти и газа по сравнению с южными акваториями, например с тем же Мексиканским заливом, намного выше. Хотя в южных морях есть свои специфические проблемы. Так ураганы в Мексиканском заливе нередко уничтожают или выводят из строя многие десятки платформ и трубопроводов, что приводит к разливам нефти.
Для снижения рисков катастроф и устранения их последствий помимо повышения надежности нефтегазодобывающего оборудования и системы транспортирования, помимо внедрения всевозможных инструкций и регламентов, в Арктике нужно готовить специальные центры сосредоточения технических средств для оперативной ликвидации последствий нефтеразливов, в том числе по линии МЧС, Госморспасслужбы и Министерства обороны.
Арктикой нужно заниматься серьезно. Тот, кто был в Арктике, кто находился на судах во время штормов или в ледовых условиях, понимает, что с ней не шутят. Лозунгами Арктику не взять. Это зона, которую надо активно изучать, осваивать, вкладывать в нее большие деньги. Арктика с ее колоссальными ресурсами полезных ископаемых – блестящая территория для инвестиций, в том числе из стабилизационного фонда России.